Оценку регулирующего воздействия удалось закрепить в Договоре о Евразийском экономическом союзе

Договором о Евразийском экономическом союзе, заключенном 29 мая в Астане, предусматривается, в частности, обязанность Евразийской экономической комиссии проводить оценку регулирующего воздействия (ОРВ) проектов решений, которые могут оказать влияние на условия ведения предпринимательской деятельности. Комментарий директора Центра ОРВ Высшей школы экономики, члена консультативного комитета по вопросам предпринимательства при Коллегии Евразийской экономической комиссии Даниила ЦЫГАНКОВА.

История «просачивания» инструментов «умного регулирования», в том числе ОРВ, в работу Евразийской экономической комиссии (ЕЭК) ведет свое начало еще с 2012 года, когда был сформирован Департамент развития предпринимательской деятельности, а назначенный министром экономики и финансовой политики ЕЭК Тимур Сулейменов выступил как горячий сторонник внедрения этих процедур в деятельность координационных органов Единого экономического пространства.

В Европейской комиссии — ближайшем аналоге ЕЭК — оценка воздействия развивается еще с 1986 года, когда во время председательства Великобритании она была введена в формате оценки воздействия на бизнес (Business Impact Assessment)

Интересно, что в Европейской комиссии — ближайшем аналоге ЕЭК — оценка воздействия развивается еще с 1986 года, когда во время председательства Великобритании она была введена в формате оценки воздействия на бизнес (Business Impact Assessment). Сейчас в Еврокомиссии уже «третье поколение» оценки, которая поднята на уровень постоянно действующего межведомственного органа (RIA Board), возглавляемого вице-шефом аппарата комиссии и имеющего де-факто блокирующие полномочия для регуляторных инициатив генеральных директоратов (министерств). Наряду с ОРВ, проводимой Европейской комиссией, аналогичные механизмы имеет большинство стран Евросоюза, а недавно появился отдел ОРВ и в Европейском парламенте.

Помимо международного опыта наднациональных регулирующих органов имелись и определенные правовые основания для постепенной интеграции оценки воздействия в деятельность ЕЭК.

Во-первых, обязательства России при присоединении к Марракешскому соглашению предусматривали, что ее обязательства станут частью правовой системы Таможенного союза. В частности, орган Таможенного союза, ответственный за предложение или принятие правовых актов, обеспечивает опубликование этих проектов до их принятия и предоставляет государствам-членам ВТО и всем заинтересованным лицам необходимое время для направления своих замечаний. Впоследствии ЕЭК предприняла несколько важных шагов для повышения уровня транспарентности в отдельных сферах: технического регулирования и применения норм санитарного и фитосанитарного контроля (в терминологии отраслевых соглашений ВТО — сферы TBT и SPhS).

И консультативный комитет по вопросам предпринимательства при Коллегии ЕЭК, и консультативный совет по взаимодействию ЕЭК и белорусско-казахстанско-российского бизнес-сообщества неоднократно выражали заинтересованность представителей бизнеса во внедрении в ЕЭК процедур Impact Assessment

Во-вторых, ряд документов Таможенного союза (Договор о ЕЭК, Соглашение о согласованной макроэкономической политике, Основные ориентиры макроэкономической политики государств-членов ТС и ЕЭП на 2013-2014 годы) прямо или косвенно указывал на необходимость анализа влияния принимаемых решений на условия ведения экономической деятельности и предпринимательской активности бизнеса, на принципы экономической обоснованности принимаемых решений.

В-третьих, и консультативный комитет по вопросам предпринимательства при Коллегии ЕЭК, и консультативный совет по взаимодействию ЕЭК и белорусско-казахстанско-российского бизнес-сообщества неоднократно выражали заинтересованность представителей бизнеса во внедрении в ЕЭК процедур Impact Assessment. Раз за разом письма в поддержку ОРВ направляли в комиссию и национальные бизнес-ассоциации.

В течение 2013-2014 годов вопрос о формах интеграции ОРВ четырежды рассматривался на заседаниях Коллегии ЕЭК. Чаша весов склонялась то в одну, то в другую сторону, но в итоге, казалось, возобладал скептицизм большинства членов коллегии и руководителей департаментов, опасавшихся, что «евразийская» ОРВ будет дублировать уже существующие процедуры транспарентности

В Департаменте развития предпринимательской деятельности было разработано несколько альтернатив закрепления ОРВ — и отдельным порядком, и посредством внесения изменений в правила внутреннего документооборота. В течение 2013-2014 годов вопрос о формах интеграции ОРВ четырежды рассматривался на заседаниях Коллегии ЕЭК. Чаша весов склонялась то в одну, то в другую сторону, но в итоге, казалось, возобладал скептицизм большинства членов коллегии и руководителей департаментов, опасавшихся, что «евразийская» ОРВ будет дублировать уже существующие процедуры транспарентности и сведется — как это наблюдается в большинстве циклов российской ОРВ — к формальному исполнению процедур, что только затормозит темпы принятия решений, необходимых для строительства союза. Кроме того, ряд чиновников полагал, что следует сначала выстроить механизмы ОРВ на страновом уровне, чтобы результаты странового оценивания учитывались в процедурах внутригосударственного согласования проектов решений комиссии.

Тем не менее сторонникам внедрения ОРВ в аппаратах сторон, поддержанных бизнес-ассоциациями и экспертами, на последнем отрезке подготовки Союзного договора удалось добиться включения этого механизма в «конституцию» союза, пусть и не в его институциональную часть, но зато в «первую поправку» (Положение о ЕЭК). Важно также заметить, что сама комиссия определяется в договоре как постоянно действующий регулирующий орган союза, так что и оценка ее решений, и мониторинг реализации ОРВ накрепко «вшиты» в политико-управленческий цикл комиссии.

Вероятно, до 1 января 2015 года — даты, после которой комиссия уже не сможет выпускать решения, не учитывающие результаты ОРВ, — нас всех ожидает еще несколько раундов аппаратной борьбы вокруг формулировок порядка ОРВ, форм «крепления» его к регламенту комиссии, другим механизмам нормотворчества и обеспечения прозрачности решений. Рассчитываем, что экспертное сообщество стран, бизнес-диалог Беларуси, Казахстана, России и чиновники-прогрессоры как в самой комиссии, так и в национальных госорганах в ближайшие полгода смогут закрепить первую реальную победу великой регуляторной революции, добытую 29 мая в Астане.